В.И. Колесов, О.А. Леусян:  «Один род – две генеалогии: Загадки семейной истории черкесогаев Богарсуковых»

Исследование этнической истории той или иной группы, возможно, несколькими путями. Если мы являемся сторонниками подхода, определяющего этничность как историко-биологический феномен, то, анализируя документы, мы выбираем интересующие нас факты, относящиеся к группе, как мы считаем, с этническим наименованием (например, армяне Кавказа). И таким образом, исходя из данной гипотезы, формируем свой собственный научный текст, определенное повествование с четкими заранее выделенными параметрами – границами этнической группы, границами текста, границами академической дисциплины и т.д. В этом случае в число армян могут попасть приверженцы Армянской Апостольской церкви, но говорящие на тюркских, греческом, удинском и др. языках. Тем самым автор, генерализируя, объединяет в одну общность гетерогенные семьи и группы, которые могут и не признавать своего единства. 

Альтернативный подход, применяющийся в этноисторических исследованиях, заключается в изучении истории отдельных личностей, каким-либо способом артикулирующих свою идентичность (этническую, религиозную, сословную и т.д.), или историю семей и семейных связей/отношений/сетей, функционирующих в интересующий нас временной промежуток. Второй путь позволяет проанализировать не только межсемейные и иные родственные отношения, составляющие общность, но и увидеть смену/трансформацию идентичности, в зависимости от изменения политической конъюнктуры, процессов национализма или элементарной материальной заинтересованности. Для историка, изучающего гипотетическую «этническую» историю группы, совокупность семейных хроник/историй позволит судить о консолидации или, напротив, о дезинтеграции общины, увидеть конечность небольших общностей, слияние/вхождение в более крупные этнические образования. Особенно актуален такой подход для кавказских групп, зачастую малых по численности, или даже одноаульных. Северо-Западный Кавказ представляем нам поле для подобного рода исследований в отношении так называемых бесписьменных/младописьменных групп, чью этническую историю исследователь воссоздает/реконструирует по отрывочным документам российского происхождение, главным образом, написанным на русском языке. В исследовании семейных историй генеалогический подход занимает важное место, позволяя увидеть антропонимию межпоколенную связь и доказать преемственность идентичности. В фокусе нашего внимания история известной семьи промышленников и предпринимателей Богарсуковых, горских (или закубанских) армян, получивших в науке наименование «черкесогаи». Кто же такие горские армяне?

Термин «горские», введенный в делопроизводство российскими чиновниками (1), распространялся не только на адыгоязычных армян, но и на горских греков и горских евреев, чтобы отличить их от «крымских» и «анатолийских» армян и указать на принадлежность к горским обществам. История этих групп характерна для эпохи национализма. Процесс колонизации Российской империей кавказского региона обусловил внедрение новых «этнических» номинаций и появление модернизационных практик: укрупнение горских обществ и их трансформацию из «племен» в «народы», а затем даже (для тех, кто «доросли») в «нации». В этих процессах многие группы, занимавшие «переходное» положение либо влились в более крупные «этнические» общности, либо исчезли вовсе. Горские армяне оказались в XIX в. в ситуации выбора. Вместо турецкой системы «миллетов» (2), благодаря которой армяне и греки занимали устойчивое положение на Северо-Западном Кавказе, и были полностью инкорпорированы в адыгское общество (язык, социальный дворянский статус, экономическая ниша), Россия приносит другую парадигму – «национальную». В результате этого процесса конфессиональность (в данном случае, христианство) постепенно «превращается» в этничность. 

Обозначение их в российских документах через прилагательное «закубанские» (3), сменяющееся потом на «горские» не случайно. Первый эпитет территориального свойства был призван дифференцировать их от армянского населения Крыма и Османской империи, хотя, как синоним, мы встречает по отношению к ним, употребление понятия «турецкоподданные греки». Среди турецкоподданных термин «закубанские» отделяет их от жителей Трапезунда, Самсуна, Амасии и других турецких городов северо-восточных провинций, частенько приезжавших на Северо-Западный Кавказ по торговым и иным делам. Этот термин «закубанский армянин» демонстрирует российскую «воображаемую» географию, своеобразную ментальную карту, где в центре мира находится Россия/Москва. Граница с Османской империей пролегала по реке Кубани, поэтому, все «закубанское», обозначало чужеродное, неподчиненное России. Второй эпитет, появляющийся примерно в 1830-ее гг., функционирующий параллельно вплоть до начала 1860-гг., характеризует изменение дискурса. Из чужих территориально – «За Кубанских», эти армяне превращаются в чужих культурно. «Горские» относил их к местному «туземному» населению, хоть обладавшему и массой достоинств, но в то же время характеризующихся в российских документах того времени чаще негативно, посредством нелестных и уничижительных эпитетов («хищники», «дикари» и т.д.). 

Армяне Северо-западного Кавказа начинают переселяться на территорию, подвластную России, с конца XVIII в., сохраняя привычные «закубанские» социальные сети: совместное проживание с адыгами и горскими греками, брачные связи (грек-армянин, армянин-адыг), экономические отношения (торговля). Кроме вышеперечисленных факторов, которые можно назвать признаками «симбиозности» группы (и параметрами идентичности), к таковым относится и антропонимия: вплоть до начала XX в. для армян и греков (особенно женщин) была характерна двуименность – наличие христианского (православного) имени и адыгейского, по-видимому, бытового (4). Административно Северо-Западный Кавказ до 1860 г. был разделен на территорию Черноморского казачьего войска (ЧКВ) и Правый фланг Кавказской линии. Черкесогаи «выходили» в обе части российского Северо-Западного Кавказа, а в 1839 г. напротив станицы Прочноокопской (Кавказская линия) был поселен аул закубанских армян, впоследствии получивший название Армавир (5). Немногим ранее формируется армянская (черкесогайская) община на территории ЧКВ. В 1799 г. основан Гривенский Черкеский аул, (в документах российского делопроизводства также называется куренным селением Гривенным, с 1842 г. – станица) (6), где сохраняется привычный для Закубанья паритет – черкесогаи проживали вместе с горскими греками и адыгами из разных «племен». Совместное проживание определяло наличие социальных связей: в архивных документах встречаются упоминания о браках греков с черкесскими армянами, а черкесогаев, в свою очередь – с адыгами (7). Обе христианские группы представляли одну группу, инкорпорированную в структуру общества Гривенского Черкесского аула, что отражалось в избрании армян и греков на должности аульных (станичных) старшин и судей (8). В то же время наличие в данном ауле  в середине 1840-х гг. отдельного армянского кладбища (9) свидетельствовало об определенной дифференциации. На центробежные процессы, возможно, влияла миссионерская деятельность Армянской апостольской церкви. Г.С. Харатян, цитируя И. Хозрова, приводит имена 13 армянских священников, побывавших у черкесогаев в первой трети XIX в. (10). Армяне и греки (особенно считавшиеся в адыгской среде «дворянами» (11)) принимаются на службу русской администрацией: в посемейном списке декабря 1847 г. греки Пот, Назарий и Павел Демтировы – урядники; армяне Яков Чентамиров – сотник, Авдик Чентамиров – хорунжий, Борис Попов, Безрук Баронов, Макар Чентамиров, Макар Попов, Никита Шарапов, Степан Карабетов, Качадур Капрелов, Карп Качадуров – урядники (12). В 1848 г. в результате конфликтной ситуации христиан (армян и греков) отселяют в Переясловскую станицу, образуя Переясловский Армянский поселок (аул). После переселения черкесские армяне, и черкесские греки были зачислены в число войсковых жителей станицы и сохранили свои войсковые чины, а некоторые были даже повышены: Яков Чентамиров стал есаулом. Адыгоязычные христиане ожидали встретить здесь более спокойную ситуацию, нежели та, которая была в последнее время в отношениях с черкесами в Гривенском ауле. Но они столкнулись с восприятием себя как «чужих», как «азиатцев», по-видимому, из-за языка и антропологического типа (13). В 1860-ые годы армяне и греки переселяются в Армавир. 

Богарсуковы разновременно предпринимали несколько попыток переселиться из Закубанья на территорию Черноморского казачьего войска. Документы, появившиеся в результате этих попыток дают нам возможность проводить анализ происхождения индивидов и отношения родства между ним, что и составляет предмет генеалогических исследований. 

Первая из них (из известных нам по документам) относится к 1.03.1843 года. В документе Черноморской кордонной линии читаем: «Закубанские Армяне Дударук Чагупов, Хапак и Борок Багарсуковы жительствующие на Атакуме близ Абина изъявляют желание переселиться к нам из за Кубани для чего намерены при постоянных с нашим краем сношениях, перевести постепенно (не заметным для черкес образом) свое состояние в разном имуществе заключающесь. Они имеют билеты от Начальника 1 отдела Черноморской береговой линии Контр-Адмирала Серебрякова от 15 сентября 1842 года, первый Дударук за № 1106 и последний Ханах за № 1107 выданные на один год для свободного посещения укреплений береговой линии и прочих на Кубани и за Кубанью…(Абинское, Ольгинское, Мостовое) и для пропуска их Дударука и Ханаха при Ольгинском и Мостовом на нашу сторону и обратно…» (14).

Вторая попытка переселения в Россию состоялась в 1845 году. Приводим текст документа: «…Воронцову [от] Закубанских Армян Бороха Борасукова, Дударука Джаунова и Джалаувши Каспарова

Прошение

Отцы наши хотя рожденные и воспитанные закубанью, но чуждые свойственного горцам своевойства и безначалия, вполне постигали благие цели Русского Правительства, а по потому не только сами охотно служили видам онаго, но еще старались по возможности склонять к тому горцев, у коих вообще пользовались они известностию и уважением, а особенно предки из нас Бороха Борсукова, которые более 200 лет тому назад приобретя на речке Абине землю богатую лесами и угодиями, на расстоянии более 20 верст спокойно сами владели ею, как неприкосновенною собственностью и которою владеет на таких правах Борох Борсук с двумя братьями своими Асланом и Пшемафом. Следуя доброму примеру родителей, мы явили опыты наизвестной преданности нашей русскому Правительству постоянно стремясь обратить на себя внимание правительства как личными услугами так…воздерживать горцев от неприязненных действий противу Русских и склонить их к дружбе с ними…будучи уполномочены от многих заКубанских Армянских семейств таким же обетом…[просят] 

1. ..дозволить нам выбрать по правую сторону Кубани место, на котором мы, в случае притеснения со стороны горцев, имели бы полное право во всякое время переселиться с тем. Чтобы дозволено было нам, не записываясь в сословие Черноморского казачьего войска или какое либо другое, пользоваться всеми выгодами той земли, а сверх того невозбранно владеть нам и потомкам нашим крестьянами находящимися у нас  во владении Закубанью;
2. Бороху Борсуку и братьям его Аслану и Пшемафу вернуть их земли, если те перейдут под власть России]…на подлинном написано Закубанский Армянин Борок Боронов сын Борсуков своеручно. Закубанский Армянин Дударук Михачлов сын Джагупов и Джеловши Симонов сын Каспаров, а вместо их неграмотных…подписал Армянский священник Iосиф Хосров. 21 сентября 1845 года. Екатеринодар» (15). 

К этому прошению приложены списки «Закубанским Армянам», желавшим переселиться в Россию, мы выберем из них только Богарсуковых и приведем здесь, потому что нам важно будет в дальнейшем по посемейным спискам попытаться представить структуру семьи и численность рода. 

«..1. Аслан Борсугов, жена его Козал. 
2. Борох Борсугов жена его Срма, у них сыновей четверо, дочерей две. 
3. Пшемаф Борсугов, жена его Анна, у них сыновей 3, дочь одна. Мать их вдова Катерин. У них крестьян четыре двора – двенадцать мужчин и двенадцать женщин. 
4. Двоюродного брата сын Хапач, жена, у них сыновей два, дочерей две. Крестьян у них два двора трое мужчин и пять женщин. 
5. Джугз и Шомав Борсуговы, Крестьян их один двор четверо мужчин и две женщины. 
6. Хатук и Цуг Борсуговы. Их сестра вдова, ея дочь. 
7. Мустафа Борсугов, его жена, у них сыновей двое…
12. Амырза Борсугов, его жена, у них сын, его жена, у них дочерей две, сына сын, дочерей две…На подлинном написано: Закубанский армянин Барок Барин сын Богурсуков…» (16). 

Третья попытка произошла в том же 1846 г. Приводим выдержку из очередного документа. 

«Переписка Управления Черноморской Кордонной Линии. По 2ому отделению. О переселении За Кубанских Армян Богорсуковых и Черкеса Ротока с семействами с р. Абин между рр. Аушец и Кунипс. Начато 15.10.1846 – кончено 15.10.1846 гг. На 10 листах. 

1846 года октября 15 дня. Мы нижеподписавшиеся ныне жительствующие в районе Шапсугов на р. Абине, Закубанские Армяне Аслан Богорсук, Борок Богорсук, Пшемаф Богорсук и Гапак Богорсук и простой вольный шапсуг Сейн Роток, движимые искреннею приверженностию и неизменною преданностию к Русским, возымели намерение переселиться со всеми нашими семействами, крестьянами и достоянием в ближайшее соседство к Черноморской Кордонной линии, дабы удалясь из среды разномыслящих Шапсугских обществ, независимо и безопасно действовать и служить для пользы Русского правительства. Почему избрали мы для нового нашего поселения участок земли, представляющий достаточные удобства к обитанию, лежащий при военной Абинской дороге между рр. Аушецем и Кунипсом, ближе к сему последнему. Избранный нами участок земли лежит впусте и удален от мест, населенных Шапсугами. Мы объявляем теперь о семействах наших следующее:

Аслан Богорсук – у меня жена, детей нет. Борок Богорсук – у меня жена и семеро детей, из коих 4 мужеска и 3 женска пола. Пшемаф Богорсук – у меня жена и пятеро детей, из коих 4 мужеска и 1 женска пола. Мы трое родные братья. У нас общее хозяйство и обще принадлежащие нам крестьяне сорок душ из коих 15 мужеска и 25 женска пола. Гапак Богорсук – у меня жена и четверо детей, из коих 3 мужеска и 1 женска пола. У меня 10 душ крестьян, из коих 5 мужеска и 5 женска пола…Мы вышеозначенные Закубанские Армяне Аслан, Борок, Пшемаф и Гапак Богорсуки объявляем теперь, что как мы, так и предки наши до сего времени пользовались между Шапсугами всеми правами и преимуществами местному дворянству предоставленными. Фамилия наша издревле дворянством, духовенством и народом тако же точно была почитаема как и известная дворянская шапсугская фамилия Абат. Мы ныне перенося наше водворение в ближайшее к Черноморской Кордонной линии место поставляем себе в следующие обязанности в отношение к Русским: 

1) искренно и нелицемерно желаем утвердить и запечетлеть давнюю уже преданность нашу к Русскому правительству присягою на верноподданство Его величеству Государю Императору Всероссийскому. Почему усердно просим примя от нас сказанную присягу в залог прочного благосостояния нам и детям нашим;
2) Будем оказывать Услуги Русскому начальству во всех возможных для нас случаях и всеми возможными средствами; в особенности же будем стараться предуведомлять начальство о всяких неприязненных со стороны горцев против русских преднамерениях и предприятиях; 
3) Будем стараться посредством торговли способствовать сближению Горцев с Русскими.

В замену того со стороны Русского начальства просим милостивого к нам внимания, покровительства и в потребных случаях защиты, и вообще – чтобы жить нам при таких вольностях и льготах при все мирные Черкесы живут за Кубанью. А дабы предполагаемое поселение наше вполне и постоянно соответствовало изъясненному обязательству с нашей стороны, то мы на будущее время будем приглашать к себе подобных нам переселенцев не иначе как из людей благомыслящих и добросовестных, из коих о каждом своевременно будем доводить до сведения начальства [подписи по-армянски] (17).

В мае–июне 1853 г. переселение Богарсуковых все же состоялось, потому что 19 июня был составлен посемейный список «перешедших из Закубани На жительство в Жинеевский аул состоящий при Славянском посту». В этом перечне уже знакомые нам Богарсуковы, причем указаны степень родства и возраст индивидов. «Старший Аслан Богорсуков 54, жена его Коз 40. Средний Борук Богорсуков 50, жена его Серма 40, сыновья его 1 Илия 30, жена его Илии Марья 21, дочь их Милек, неженатые 2 Мату 20, 3 Пшекуй 7, 4 Артин 6. Дочери его Илии [здесь в документе, возможно, ошибка: дочери, скорее всего, Борука] девушки Покази 16, Некеш 9. Меньший Пшемаф Богорсуков 40, жена его Тутай 35, дети их синовья Науш 15, Такуз 8, Тамыз 7, дочери их же Сапит 8, Нашфо 5. Племянники Богорсуковы Тугуз 30, жена его Марим 26, дочери их Бике 5, Атасхан 2, [второй племянник] Саусав 25, холост» (18). В октябре 1854 г., когда встал вопрос о приятии присяги на верность подданству России был составлен еще «Именной список Армянам Богорсуковым жительствующим при Славянском посту».

Изменения с предыдущим списком незначительны, но очень важны. Во-первых, женщина Коз обозначена как «вдова жена брата его [Бороха] Аслана», то есть старший из братьев Аслан умер в данном временном промежутке. Во-вторых, племянник указан только один – Тугуз, Саусав в списке отсутствует, зато появляется целая семья, записанная вслед за Тугузом: «вдова армянка Тугуц Богорсукова 40, сыновья её Никита 18, Тухо 12, Ганиш 8, Нашхо 6» (19). В декабря 1854 г. представители от Богарсуковых (старшие члены семейств) принесли присягу на верность России в Екатеринодаре (к присяге приводил священник Арутюн Вартанов). Интересно, что присягу приносили Пшемаф и Илья – Борох (20), по-видимому, принял присягу раньше в Новороссийке, в купеческом сословии которого он числился с 1851 г. А где Тугуз и вдова Тугуц и её сын Никита 18 лет? Или они еще не правомочны самостоятельно выступать субъектами такого значительного акта? В конце того же месяца семьи принявших присягу были переселены в станицу Брюховецкую, где уже жил Борох, кстати, воспротивившийся желанию сына Ильи и брата Пшемафа в ноябре «перейти за Кубань». Выбор места проживания не случаен: Брюховецкая находится в непосредственной близости со станицей Переясловской, около которой с 1848 г. проживали семьи других черкесских армян. 

Кроме знаковых ситуаций переселения/пересечения границы, заставлявших «называть» себя, закубанские (горские) армяне пересекали границу, занимаясь торговыми операциями, и ведя разведывательную деятельность (см. выше «будем стараться предуведомлять о всяких неприязненных со стороны горцев преднамерениях»). Эти документы, к сожалению, касаются отдельных индивидов, а не семей как в случае переселения, и поэтому для генеалогии менее информативны, но актуальны для уточнения антропонимии в life-story исследованиях.

17 ноября 1843 г. из Екатеринодарского Частного Карантина сообщали Наказному Атаману Черноморского казачьего войска Заводовскому: «Препровожденные…15 сего Ноября …Закубанцы из Армян Дударук Чугунов и Ханок Багарсуков с…6 пудов воском…здоровыми, а воск очищен. Армяне эти жительствуют за Кубанью на реке Афите в ауле Афит. 14 Ноября выехали оттуда к Славянскому посту, где переправлены из за Кубани» (21). То, что Богарсуковы, как и многие другие закубанские христиане (армяне и греки) занимались торговлей (22) находит подтверждение и в дальнейших документах. В книге Начальника Ольгинского Тетдепона о взысканных пошлинах с переходящих границу людей от 8 мая 1846 г. записано: «Записано на приход взысканные с Закубанского Армянина Борока Богурсукова за перевозимый им пушной товар чрез Ольгинскую Карантинную Заставу на правый берег Реки Кубани Всего примерно девяносто пудов, полагая за каждый пуд по 3 коп. серебром..» (23). В той же книге от 22 мая того же года аналогичная запись, но армянин называется более конкретно «абинским», фамилия пишется «Богорсуков» и перевозит он «примерно 40 пудов» (24). В октябре того же 1843 г. тот же человек, но именуемый как «Борях Богорсуков», переправлял товары уже через Екатеринодарский меновой двор (25).

Занятия Богарсуковыми разведкой/шпионажем в пользу России тоже получил отражение в документах – «отчетах о приходе и расходе экстраординарных сумм на наем лазутчиков». Например, 15 июня 1846 г. «уплочено Пшемафу Богурсукову за доставление к Г. Командующему Черноморской Кордонной Линиею нужных бумаг 4 руб. серебром» (26). В том же году 27 ноября такую же сумму за те же действия получил Борок Богарсуков (27). Можно и дальше приводить примеры, но они не изменять историческую «картину»: Богарсуковы как и многие другие черкесогаи – совмещали торговые операции с деятельностью лазутчиков, которая позволяла им беспрепятственно перемещаться через границу по реке Кубани.

В истории рода в документах наступает временнáя лакуна в тринадцать лет – в декабре 1867 г. во время освобождения зависимых крестьян черкесских армян Армавира встречается Ованес Богорсуков, владеющий Шужеем Хахужиновым (28). А в 1870 г. среди выбранных членов Ярмарочного комитета  на 1871 г. в Екатеринодаре фигурирует некий Николай Богарсуков [может быть, Никита – авторы] (29).

Когда же Богорсуковы переселяются в Армавир? Семейное предание гласит, что Никита стал жителем Армавира в 1860 г., но подтверждение этому факту найти, пока, не удалось. Вполне могло быть, что он только числился таковым, проживая по своим торговым делам по всей территории Кубанской области. Ф.А. Щербина указывает на 1859 г.: «в Армавир явились 8 фамилий, обитавших раньше в аулах Шапсугского племени. Это были 3 семьи Поповых, 4 семьи Богарсуковых, 2 семьи Огановых, 3 семьи Капреловых, 2 семьи Шириновых, 1 семья Харадинова, 1 семья Каспарова 1 семья Хачикова» (30). Причем, возможно, данные Богорсуковы – не те, что проживали около станицы Брюховецкой, т.к., во-первых, указана территория их «выхода», а во-вторых, на той же странице Федор Андреевич пишет: «Наконец, в Армавире была водворена и та часть горских армян, которая вышла из гор в Черноморию и обитала здесь вместе с греками на Таманском полуострове, в станице Гривенной или Новонижестеблиевской, близ станицы Пашковской и др. Последние были переселены внутрь Черномории – в станицу Переясловскую, смежную с Брюховецкой. Когда предположено было разселить их и по другим станицам, то они просили не разъединять их, так как у них были общие священные предметы и утварь. Все они потом перешли в Армавир» (31). 

Иванес Богарсуков и в 1872 г. в списке армавирских армян, заявивших о своем привилегированном положении, но в другой орфографической форме – Иванис Богорсукянц, в этом же списке присутствуют еще несколько индивидов, возможно, интересующего нас рода: Барон Богорунянц, Николай Богорунянц, Макардич Барсуковянц, Хазарос Багорсукянц (32). В 1874 г. Иван Богарсуков был избран сельским старшиной Армавира (ему 31 год), но отказался от должности, мотивировав занятостью по торговым делам в Екатеринодаре, где он проживал и числился временным купцом 2-й гильдии (33). В переписке, кстати, указывается о наличии у Ивана трех братьев. Сопоставление данных истории семьи будущих миллионеров Никиты, Карпа, Христофора и Ивана Павловичей Богарсуковых, а именно, тот факт, что Никита по смерти своего отца стал главой семьи в 14 лет (примерно в 1848 г.), позволяет идентифицировать их в списке переселившихся. Они представляли собой боковую незаметную ветвь: «вдова армянка Тугуц Богорсукова 40 лет, сыновья её Никита 18, Тухо 12, Ганиш 8, Нашхо 6». Кроме того, в некрологе Н.П. Богарсукова приводятся примерно те же временные сроки (1650–1660 гг.) появления их рода в Закубанье (Черкессии), причем Богарсуковы выводили себя из константинопольских армян, переехавших в Крым, а затем и на Северо-Западный Кавказ. Сравни с прошением Аслана 1845 г. (см. выше). Семья вдовы Тугуц расположена в списке вслед за племянником Аслана, Пшемафаи Борока Тугузом, поэтому можно предположить, что её муж тоже был их племянником. Вспомним, что в первых прошениях фигурировал «двоюродного брата сын» Гапак (Хапач, Ханок) с семьей, который впоследствии исчезает со страниц исторических источников. Предположим, что Никита, Тухо, Ганиш и Нашхо – дети Гапака.

В Екатеринодаре Богарсуковы начинают селиться в 1870-х гг., хотя по торговым делам наверняка приезжали в данный город и раньше. В 1873 г. Христофор Павлович уже жил в столице области, в 1878 г. он купец 2-го разряда был среди выборщиков гласных городской думы, как и его братья Иван и Карабет (Карп) Павловичи и племянник Артем Никитич. С 1890-х гг. в течение многих лет Христофор Павлович избирался гласным Екатеринодарской городской думы.

Никита Павлович по торговым делам совершал множество длительных поездок. Став значимой фигурой в Кубанской области, развивая армянские связи (построил церковь в Новороссийске, являлся ктитором церкви Успения Пресвятой Богородицы в Екатеринодаре), он не порывал с черкесскими своими товарищами, друзьями и компаньонами. Как писали в некрологе: «Воспитанный в горском духе, проводил в жизнь патриархальные традиции».

Окончание Кавказской войны, преобразование Екатеринодара в город гражданский открыло самые широкие возможности для развития здесь торговли, промышленности, предпринимательства. Богатства кубанской земли, выгодное географическое положение, огромные перспективы для развития – все это привлекало сюда людей и капиталы.

Братья Богарсуковы сумели уловить эти тенденции и использовать благоприятную экономическую ситуацию для развития своего бизнеса и роста семейного благосостояния. Они начали заниматься мануфактурной торговлей еще в 50–-х гг. XIX в. В 1889 г. в Екатеринодаре был основан Торговый дом «Братья Карп и Христофор Богарсуковы», который вел большую оптовую и розничную мануфактурную торговлю в Кубанской области и за ее пределами. Торговый дом имел разветвленную сеть: его магазины и склады находились в Новороссийске, Ростов-на-Дону, Майкопе, Сухуми, Армавире, Екатеринодаре. Товары для своих магазинов Богарсуковы получали из крупнейших городов России – Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, Лодзи и др. В Кубанской области действовал также ТД «Никита Богарсуков и сыновья» (основан в 1894 г.?). В 1910 г. Никита, Карп и Христофор Павловичи Богарсуковы акционировали свои предприятия (произошло слияние - ?). 

Торговый дом «Братья Богарсуковы» стал одной из крупнейших торговых фирм в России (находилась на шестом месте в России среди подобных предприятий). Действовал в форме полного товарищества, в котором все семь компаньонов (полных товарищей) принадлежали к семье Богарсуковых. Специализировалась на торговле мануфактурными товарами (тканями, текстильными изделиями). Район операций: Екатеринодар, Ростов-на-Дону, Новороссийск, Майкоп, Сухуми, где имелись оптово-розничные и розничные магазины Товарищества. В Екатеринодаре и Новороссийске также у Т-ва имелись также мастерские готового платья. Основной капитал фирмы в 1914 г. – 1,2 млн. руб. Большая часть средств была вложена в магазины и товары (около 2,5 млн. руб.), на счетах фирмы в 1914 г. имелось ок. 190 тыс. руб. Было выпущено 400 именных паев по 3000 руб., основной пакет которых принадлежал семье Богарсуковых. Наибольшее количество паев в 1914 г. принадлежало Христофору Павловичу и Егору Никитичу Богарсуковым. В 1914 г. имели паев Христофор Павлович (председатель правления) – 65, Егор Никитич – 64, Аким Никитич – 38, Артемий Никитич – 35, Николай Егорович – 4, Яков Никитич – 50, Исаак Никитич – 46. Другие родственники работали в фирме, зачастую занимая не слишком высокие должности: А.А. Богарсуков был контролером.

В 1913–14 гг. чистая прибыль составила свыше 110 тыс. руб. На торговых предприятиях Богарсуковых в 1913 г. было занято свыше 180 рабочих и служащих.

В Екатеринодаре им принадлежали здания на ул. Красной, 76 (ныне магазин «Детский мир»), на углу Красной и Гимназической (Гимназическая, 65), на Гимназической (Гимназическая, 67), Графской, 25 (Советская, 35), Штабной, 22 (Комсомольская, 36), на углу Екатерининской и Карасунского канала и др.

Всего за один год Карп и Христофор Павловичи Богарсуковы возводят двухэтажный дом для своей семьи (ул. Гимназическая, 67) такой красоты и оригинальности, что тот сразу затмил внешним броским видом и «Гранд-Отель» соседа, и собственную гостиницу «Централь». К сожалению, неизвестно, кто составил проект особняка в духе «классической эклектики», где весьма умело, не нарушая геометрических пропорций и чувства художественной меры, соединены были несколько архитектурных стилей. Здание, поставленное на красной линии застройки улицы, в центре Екатеринодара, сразу же преобразило весь квартал. 

Известный адыгейский просветитель, писатель, педагог и общественный деятель Сефербий Сиюхов в своих «Миниатюрных рассказах» приводит историю под названием «Непростительное упущение» об открытии этого дома. «В 1900 году богатые братья, купцы Богарсуковы Мэджлыш, Къашатыр и Христофор из черкесогаев (черкесские армяне), построили большой красивый дом в г. Екатеринодаре по Гимназической улице. Когда дом был окончен, хозяева устроили большой обед с приглашением гостей в связи с новосельем. Среди гостей были и черкесы, в том числе Шумаф Хакуй. Обед прошел оживленно и весело. После обеда старший из братьев, Мэджлыш, а по-русски Никита Павлович, захотел показать гостям внутренне устройство дома. И повел гостей по всем комнатам и коридорам, показал богатую отделку стен масляными красками, паркетные полы, богатую мебель, картины, водопроводное устройство с огромными раковинами-умывальниками и ваннами, электроосвещение с большущими люстрами, которые были усеяны гроздьями лампочек, паровое отопление. После окончания осмотра Мэджлыш спросил гостей, понравился ли дом, и, в частности, с этим же вопросом обратился к Шумафу Хакуй, желая, видимо, озадачить его. Шумаф не смутился и сказал: «Ну как может не понравиться такой дом, когда это даже не дом, а целый дворец. Но меня удивляет одно, как это ты, умный человек, строя такой богатый дом со всеми удобствами на долгие годы, не догадался хотя бы в одной из множества комнат поставить такой замок, который мог бы воспрепятствовать пробраться Малакульмоуту (ангел смерти). Ты должен согласиться, что допустил непростительное упущение…». Меджлыш, почувствовав долю яда в этой шутке, ответил: «Что же поделаешь, Шумаф, такой инженер еще не родился…».

Х.П. Богарсуков, личный почетный гражданин, имел дома в Екатеринодаре и Армавире, общая стоимость которых превышала миллион рублей. Неоднократно избирался гласным екатеринодарской городской думы, являлся членом Екатеринодарского биржевого общества, попечительского совета городского 4-классного Александровского училища, много лет – директором Кубанского областного попечительного о тюрьмах комитета. Это организация в значительной степени существовала за счет благотворительности. Пример в благотворительной деятельности давали директора тюремного комитета, которые не только не получали никакой зарплаты, но и сами ежегодно вносили довольно крупные суммы на осуществление деятельности комитета. Его племянник Яков Никитич Богарсуков жертвовал деньги на приют для бездомных детей, другой племянник – Е.Н. Богарсуков был почетным блюстителем Кочетинского начального училища, неоднократно жертвуя на нужды училища значительные средства, за что в 1913 г. был представлен к званию личного почетного гражданина, и т.д.

В 1912 г. в Екатеринодаре было учреждено «Черкесское благотворительное общество» (его устав утвержден 10.02.1912). Целью его являлось «доставление средств к улучшению материального, нравственного и физического состояния мусульман и содействие школьному образованию горцев Кубанской области». Среди активных деятелей общества были Л.Н. Трахов, К. Улагай, Б.Б. Шарданов (являвшийся председателем общества), А.Н. Богарсуков, князь Атажук Капланов, Султан Забит-Гирей, Алибей Улагай, Султан Довлет-Гирей, Г.Л. Трахов и др. Черкесское благотворительное общество в Екатеринодаре широко поддерживало неимущих и пострадавших в результате стихийных бедствий горцев. С целью сбора средств в Екатеринодаре устраивались т.н. черкесские вечера. Такой вечер в помощь жертв стихийного бедствия (наводнения, принесшего огромный ущерб нескольких аулам), в частности, состоялся в январе 1914 г.

Другая ветвь Богарсуковых поддерживала отношения с черкесогаями не только Армавира, но и аула Бжедуховского (Бжедугхабля). 1 января 1902 года приказом по Кубанской области № 1314 на вакантную должность Бжедуховского сельского старшины аула был назначен «горец селения Бжедуховского» Борис Богарсуков, а следующим приказом № 1315 жители того селения Александр Костанов и Иван Хамжиев, избранные общественным сходом, были утверждены на текущий год на должность сельских судей. Нам известно, что крупным землевладельцем в районе Бжедугхабля был Иван (Ованес) Павлович Богарсуков (34), а затем его сыновья Павел и Петр, найти степень родства Бориса Семеновича к ним пока не удалось. Интересно другое: Павел Богорсуков наследовал участки земли в юрте аула Бжедуховского (35), находившиеся в собственности армянина Петра (Борока) Асланова, женатого на гречанке Деспине.

В 1913 г. Исаак Никитич Богарсуков был избран гласным Новороссийской городской думы.

В ночь на 3 марта 1913 г. умер патриарх рода Никита Павлович Богарсуков, сделавший себя и свое состояние. Это событие всколыхнуло весь Екатеринодар. Со всех концов страны поступали соболезнования, а любившие его горцы почитали своим долгом лично приехать и разделить горе с родственниками усопшего. Многие присутствовавшие на похоронах несли на плечах гроб с покойным, выражая тем самым безграничное к нему уважение и любовь (36). Похороны сняты на кинопленку и демонстрировались, судя по газете «Кубанский край» в течение второй декады марта во «французском театре братьев Боммер» сверх программы как «грандиозные похороны Н.П. Богарсукова в гор. Екатеринодаре при громадном стечении публики».

В.И. Колесов, О.А. Леусян

Список литературы.

09.12.2012

К списку